- Мы сейчас находимся на «экваторе» действующей Стратегии развития банковского сектора до 2015 года. Насколько, по вашим ощущениям, развитие банкинга отстает от целей, декларированных Стратегией 2015? И каковы основные проблемные зоны?
- Знаете, основная проблема в том, как измерять. Подобные документы, как правило, фактически не мониторятся; и все те основные положения Стратегии, которые закладывались в ходе шумной дискуссии, согласования, часто остаются на бумаге. Если говорить о предшествующей аналогичной Стратегии, то там выполнение было на менее чем 25%. Календарь действия, который был заложен, в том числе – по части законопроектной деятельности, нормативного обеспечения, был выполнен в лучшем случае на треть. К сожалению, сейчас такая история повторяется.
Банковскому сообществу надо инициировать мониторинг Стратегии, возвращаться к этому документу и повнимательней изучать постатейный и календарный план действий, привлекая к отставанию внимание тех органов, которые, собственно, и создавали эту Стратегию, – Центробанка, Минфина, правительства.
Если же говорить о главной проблеме, то она сегодня широко обсуждается. Это отставание корпоративного кредитования от темпов роста розничного кредитования в разы. Но, конечно, это далеко не сугубо банковская проблема. И она связана с общей картиной, которая имеет место быть в экономике России. Важнейшие проблемы – медленное наращивание собственных средств банками, снижение достаточности капитала до 13%, значительный отток капитала $58,6 млрд. за 2012 год, рост «дефолтных» активов.
Россия не является экономическим оазисом, она интегрирована в международные рынки. А на глобальных рынках сегодня – очень сильная турбулентность. Наибольшую озабоченность вызывают страны Евросоюза, доля которых в российском товарообороте составляет более 50%. Мы видим, что объемы поставок нефти падают, поскольку потребности Европы в нефти снижаются. Это отражается на пополнении бюджета.
При этом мы видим также, что системных преобразований в экономике за эти годы как не было, так и нет. И мы даже еще в большей степени продолжаем зависеть от сырья. Федеральный бюджет формируется прежде всего за счет нашего классического экспорта, это нефть, газ, металл и лес. Объемы наполнения бюджета за счет сырья перешли 50-процентный рубеж. Между тем даже в советское время максимальная доля сырья в общих доходах страны достигала лишь 20%. Это сегодня мы вспоминаем тогдашнюю экономику по большей части критично. Между тем это было довольно сильно диверсифицированная экономика, конкурентная на международных рынках. Возьмем авиастроение, судостроение, станкостроение, атомную энергетику, биотехнологии, ВПК, сельхозтехнику и прочее, прочее – этим мы фактически с половиной мира торговали…
Проблема усиливающейся сырьевой зависимости впрямую отражается на банкинге. Мы фактически не вырастили малое предпринимательское сословие. Основные кредиты везде, в Европе, в Соединенных Штатах, берут малые и средние предприниматели. Этого у нас нет. И если бюджет Германии, например, до 60% формируется за счет отчислений от малого и среднего предпринимательства, то у нас они составляют, если не ошибаюсь, где-то до 20%.
- Однако в некоторых регионах России малый и средний бизнес дает уже до 30% отчислений в бюджет.
- Это скорее исключение, нежели правило. А если посмотреть структурно, то львиная доля отечественного малого предпринимательства – это торгово-посреднические предприятия, которые сами ничего не производят, за дешево покупают, подороже продают. А тех предприятий, в которых действительно нуждается экономика, на порядок меньше…
Между тем мы много говорим о диверсификации экономики, о ее структурном преобразовании. Что такое структурное преобразование? Означает ли это отказ от сырьевого развития? Нет, конечно. Наши сырьевые преимущества нужно продолжать развивать. Но параллельно – думать о создании сотен тысяч малых центров более глубокой переработки сырья, о предприятиях, которые создают продукцию с высокой добавленной стоимостью, в том числе – предприятиях инновационного характера. И чтобы этого достичь, ничего искать не нужно, надо просто создавать мотивацию для крупного производства, крупных корпораций, которые мы имеем, чтобы они передавали непрофильные активы, ресурсы под создание малых производств вокруг себя. Но для этого нужна мотивация – налоговое послабление, налоговые каникулы, льготы на закупку оборудования, которое мы не производим в нашей стране. Снять пошлины с ввоза такого оборудования. Не взимать налог на прибыль в течение определенного времени…
- Возникают два проблемных момента. Если крупные корпорации начнут создавать сателлитный малый и средний бизнес, не будет ли еще хуже? Мы уже шутим, что вокруг Сбербанка появится Сберовощ…
- Да, у аффилированности есть свои риски и минусы. Но мы должны признать: на пустом месте никогда ничего не появится, если к этому не будут подключены основные игроки экономики – крупные корпорации, монополисты. В данном случае я, конечно, в большей степени говорю о реальной экономики, не о финансовом посреднике. Сбербанк это большой, но всего лишь финансовый посредник. Он может быть больше или меньше, но это будет зависеть прежде всего от той экономике, которую мы с вами имеем. Если мы простимулируем корпорации реального сектора к малому бизнесу, пусть даже аффилированному, это может дать увеличение сегмента малого бизнеса на порядок. То есть это налоговая база уже совсем другая, это формирование дополнительных ресурсов для бюджета, создание дополнительных рабочих мест. Не вижу иного пути, как, в соответствии с планами правительства, создать к 2020 году 25 млн. новых рабочих мест. Задача практически невыполнимая, но «маячок» нужен.
- А если зайти с другой стороны? Малый бизнес не кредитуют, потому что его толком нет. Чтобы он был, его надо выращивать. Но у нас, в отличие от американского, прежде всего, и, частично, европейского рынков, кредитование стартапов фактически не существует. Если упрекать в этом банкиров, то они логично переведут стрелки на Центробанк, у которого вся система оценок построена так, что кредитование стартапов – это не лучшее поведение банка. Не получается ли злополучный замкнутый круг?
- С точки зрения регулятора он говорит ровно то, что должен говорить. Потому что это риски. А регулятор отвечает за стабильность, поэтому там, где есть риски, Центральный банк говорит: «Ребята, успокойтесь и не очень активничайте в этом направлении». Но не только и не столько это мешает стартапам, как ни странно. Мы в РСПП ежемесячно проводим мониторинг по ряду вопросов предпринимательства, и выясняется, что основная помеха стартапам – отнюдь не отсутствие денежного ресурса. Ответы от подавляющего большинства опрошенных нами руководителей разного уровня производств показывают: создать стартап-«дочку» предприятия из одного региона в соседнем регионе проблемное дело. Главная причина – местничество властей, их нежелание иметь каких-то конкурентов «своим» участникам рынка. При этом отсутствует прогресс в создании единых на всю страну принципов, подходов к условиям для бизнеса. Законы общие, а правоприменительная практика – разная! Нет добросовестной конкуренции.
Интервью полностью читайте на портале Bankir.ru
