– В последнее время в СМИ превалируют алармистские настроения относительно ситуации на нашем финансовом рынке. По вашему мнению, опираясь на те первичные данные, которые вы получаете от компаний в частности и с рынка в целом, можно ли сейчас говорить о каком-либо позитиве? И если да, то в чем он выражается?
- Если говорить о финансовом рынке в целом, то, конечно, на нем в первую очередь отражаются негативные моменты экономических процессов, которые сегодня происходят в России. По этому поводу сейчас есть разные мнения. Кто-то считает, что мы еще продолжаем находится в некой стагнации, или в деградации – даже такие термины используют. Кто-то думает, что самое дно уже пройдено, кто-то - что это еще случится нескоро, что мы затормозили в развитии. По моему мнению, мы, если говорить о России, дна по многим параметрам уже достигли. А вот это отключение нас от международных финансовых рынков, по большому счету, сыграло в плюс. Дело в том, что та ситуация, которая наблюдается на сегодняшний день с нефтью, безусловно очень сильно отражается как на России, так и на глобальной экономике в целом. Если поначалу эти ценовые изменения многие страны всерьез не воспринимали, считая, что они касаются исключительно нефте- и газо- зависимых экономик, то сейчас становится совершенно очевидно, что Европа тоже начинает испытывать очень серьезный дисбаланс. Не все смогли своевременно отреагировать на кризисные явления, а сейчас начинают переосмысливать подходы к глобальному взаимодействию - на уровне политических элит. Поэтому есть ощущение, что где-то с мая в России действительно будет складываться более-менее стабильная ситуация, и даже возможен внутренний рост некоторых отраслей. При этом международные инвестиции, международные финансы, международный интерес к России не будут в этом ключе играть основную роль.
- Получается, это наша внутренняя история?
– Да, это наша внутренняя история, которая уже сформировалась. А затяжная пауза с санкциями связана, в принципе, с выборами в Соединенных Штатах. Понятно, что это ключевой драйвер мировой политики и экономики. Естественно, до конца года мы будем наблюдать такое отношение Запада к России. Но, безусловно, так как мы прошли дно, интерес к российской экономике существует и на международном рынке. Например, можно, посмотреть аналитические отчеты крупнейших мировых игроков. В них наши компании входят в пятерку наиболее интересных с точки зрения инвестиций. Внимание этих инвесторов возрастает. Это тоже признак того, что мы достигли дна, потому что сейчас их поведение сходно с тем, каким оно было и в 2008, и 1998 годах. На международном рынке, к сожалению, ситуация пока не выравнивается. Есть такое ощущение, что наоборот, негативный эффект от изменения стоимости углеводородов будет усиливаться и продолжать оказывать существенное влияние на глобальную экономику. А мы раньше вышли из этого процесса. Как ни странно, было бы счастье, да несчастье помогло.
- Позитив?
– Да, позитив. Сейчас уже наша внутренняя история работает. И вот именно она будет являться драйвером рынка.
- То есть, драйверы в экономике уже проглядываются?
– Да, они просматриваются. А на финансовом рынке Центральный Банк - регулятор, конечно, играет ключевую роль. Он, в какой-то степени, еще и выполняет функцию правильного лесника. Единственное, не совсем ясна ситуация с банковским сегментом. Все-таки, очень быстрыми темпами идет процесс избавления от игроков «с неспортивным поведением против правил». Это очень болезненно для банковского сообщества. Такого в практике Центрального Банка никогда не было. Максимум, 40-50 отзывов лицензий в год – вот такие пики были раньше. Но чтобы вот так, 100 лицензий в год – это безусловный рекорд. Будет ли он побит в этом году, я не могу точно сказать. Я не думаю, что уже такие темпы будут.
- Говорят, что в 2016 году ЦБ может ускориться и рекорд будет побит. Банковское сообщество больше года назад несколько раз призывало Центральный Банк объявить правила игры - то, как видит регулятор оптимальную банковскую структуру страны - чтобы банки смогли исходя из нее строить свою стратегию, планировать отношения с клиентами, думать о слиянии и укрупнении.
– Вероятно, Центральный Банк должен быть честнее. Согласен, что он должен озвучить свою реальную стратегию. Я думаю, что многие кредитные организации готовы будут перейти в некий другой формат, который, собственно, сейчас возможен. Сейчас четко совершенно банковский рынок расслоился. Есть топовые банки, которые входят во всякие правительственные списки, имеют поддержку, являются социально значимыми. Есть просто крупные игроки. Есть средние банки. Есть мелкие. И многим мелким понятно, что у них просто ступор в части того, куда двигаться дальше. Потому что если раньше предлагались такие рецепты, как объединения, укрупнения, то сейчас, понятно становится, что даже укрупняясь, они могут достигнуть только середины. А середина сейчас тоже находится в некоем таком шоке. Поэтому они не могут четко стратегически определиться, как и куда им двигаться дальше, стоит ли вкладываться в рост. То есть, дадут ли им пройти эту планку и войти в списки значимых кредитных организаций. Тех, которые будут существовать и дальше. Или же им необходимо сейчас как-то реформировать собственный бизнес. Может быть, уменьшить его, сделать его качественным м андеррайтингом для крупных игроков. Это ниша финансовых экспертов, финансового андеррайтинга, который поможет большим банкам сильно сэкономить на издержках. Ведь кредитные организации даже сейчас, в период сокращения издержек, остаются большими центрами затрат, и для многих акционеров нет четкого понимания, как они будут выходить из этой ситуации. Бесконечно вливать в банки – это, конечно, история хорошая и давняя, но надо понимать, что сейчас для многих это может быть тупиковым путем развития. Ведь вкладывать деньги и выполнять нормативы – это совершенно не значит того, что твоя организация будет соответствовать стратегии развития системы, которой придерживается регулятор. Поэтому у середняков сейчас непростой период. Вероятно, поэтому Центральный Банк еще и не совсем определился с их количеством и какова будет их роль в будущем процессе. Все-таки они должны стать неким вторым элементом этого сегмента. То есть будут крупные банки с государственным участием, сильные отраслевые кредитные организации, и, в качестве второго сегмента, средние банки. На профессионализм и экспертизу которых может опираться банковская система.
- По вашему мнению, стратегия ухода в более сервисный сегмент, андеррайтинг для крупных кредитных организаций, может послужить спасательным кругом для мелких и средних банков? Они должны уйти от универсальности?
– От универсальности - совершенно четко. Такой посыл прозвучал уже давно, после 2008 года. Но многие его не услышали. И постарались и дальше строить универсальные структуры. Кто работал с корпоративными клиентами, попытались развивать в розницу. Те, кто работал в рознице, попытались стать инвестбанкирами. И так далее. На самом деле, это шатание приводило к серьезным затратам. А ЦБ тогда еще объявлял несколько раз: «Ребята, уходите от универсализации. Выберите свою специализацию и работайте». Для Центрального Банка, как я понимаю, это более понятный механизм. Нельзя объять все необъятное. А если ты специализируешься в определенной области, ты проще проходишь регулирование, тебя проще аттестовать, и ты четче понимаешь, как твои нормативы, твои финансовые возможности, твои технологии вписываются в конкретное направление общей системы. Потому что когда все перемешано, то даже вопрос перетока средств внутри банка иногда является предметом негативных оценок в ходе проверок.
- Когда вы рейтингуете банк и обрабатываете массивы информации, видно ли вам, насколько четко банк придерживается определенной, например, среднесрочной стратегии? Можно ли это понять?
– Да, можно. Мы анализируем в динамике. И даже если брать официальную отчетность, как бы в нее не кидались камнями, это можно проследить. У нас стратегии вообще посвящен отдельный раздел. И когда рынок был растущий, стратегия вообще была отдельным прописанным критерием. Мы обязательно запрашивали ее у банка, анализировали на предмет соответствия трендам рынка, оценивали, насколько она является проработанной и детальной, насколько она является осуществимой с позиций того, что в реальности делает банк. Потому что иногда получалось, что стратегия об одном, а банк то вообще идет в другую сторону. То есть, это либо просто отписка – мы попросили, они прислали, либо это просто некоторое формализованное желание акционеров, но они еще приняли решения о ее реализации. Поэтому в рейтинговых отчетах об этом написано. Если их действительно читает и изучает руководство банка, то это отличный повод проверить, насколько соответствуют действия организации с прописанной стратегией.
- Ваше агентство занимается рейтингованием различных секторов экономики. Какой из сегментов самый сложный с точки зрения оценки и почему?
– Наверное, все-таки это нефинансовый сектор. Потому что в нем низкая информационная прозрачность, недостаточный уровень финансовой грамотности и понимания того, зачем нужен рейтинг, что нужно для рейтинга, как это все позиционируется. Часто собственники очень далеки от этой тематики. Они очень по-своему понимают предприятие - в отличие, например, от собственников банков, которых уже ЦБ чему-то смог научить. То есть, люди много лет, например, существуют в бизнесе, но они просто не понимают, какой им предстоит сделать шаг, чтобы стать публичной, открытой компанией. И даже на этапе рейтинга их многое приводит в замешательство.
- А когда компаниям из реального сектора экономики стоит начать задумываться о получении рейтинга и для чего?
– Любой непубличной компании, а сейчас особенно, стоит об этом задуматься. Например, если она собирается брать кредит в банке. Де-факто, в этих случаях банки сейчас все активнее требуют от компаний какой-то независимой оценки. Например, рейтинга. Готовить отчетность по МСФО многие сейчас еще не готовы, потому что это дорого и зачастую неприменимо. Особенно для непубличных компаний. А вот если компания собирается становится публичной, когда собственники уже считают, что могут рассчитывать на внешнее финансирование, когда их отчетность достигла определенного качества, тогда надо подумать о рейтинге. Потому что с банками им придется говорить ровно на том же языке, на котором с ними разговаривают аналитики рейтингового агентства. Критерии, в общем-то сходятся – то, что смотрит банк, то смотрим и мы. Они должны совершенно четко понимать, что им это придется делать и в банке, и в рейтинговом агентстве. Так что стремление получить кредит на оптимальных условиях - это фактор для получения рейтинга. А если предприятие выходит на рынок облигаций, или принято решение стать публичной компанией, то наличие рейтинга это вообще обязательное условие. Инвесторам необходимо понимание, что происходит с эмитентом точки зрения независимой оценки.
- Насколько должен быть финансово грамотным человек, чтобы правильно трактовать вашу аналитику, ваших рейтинги и рэнкинги и принимать взвешенные решения?
– Если в общем ответить, то, наверное, все же должно быть больше популяризации рейтингов среди частных лиц. Причем, самое интересное: на заседаниях нашего экспертного совета при Центральном Банке некоторые рейтинговые агентства пытались настаивать, чтобы регулятор проводил с населением разъяснительную работу по поводу рейтингов. Но решения, как это делать, пока не принято. Представители ЦБ сказали, что к этому стоит вернуться после аккредитации, которую пройдут рейтинговые агентства. Сейчас пока не очень готовы. С финансовой грамотностью ситуация такая же, как с компьютерными вирусами и антивирусными программами. Вирус всегда чуть-чуть опережает. Так и развитие рынка тоже несколько опережает финансовую грамотность. Конечно, в этом вопросе сейчас и в начале 2000-х много положительных различий. Хотя прошло не так и много лет. Сейчас уже многие способны читать наши материалы. А еще у нас были случаи, когда в агентство обращались за разъяснениями частные лица. Кто-то был клиентом банка, кто-то - частным инвестором. Они спрашивали, они просили дополнительно прокомментировать наши релизы. Отношение людей к нашей информации меняется. Культура использования рейтингов и аналитики выросла за последние десять лет очень сильно. Сейчас даже частные клиенты банков задают очень точные, очень правильные вопросы. Нет уже этих бабушек 90-х – начала 2000-х годов, которые бегали с авоськами денег и не знали, куда их пристроить. В принципе, финансовая грамотность растет, но рынок растет быстрее. Не все успевают за появлением новых продуктов.
- То есть финансовым компаниям, когда они строят свои маркетинговые, рекламные компании, нужно иметь в виду, что они имеют дело с гораздо более финансово грамотными людьми, нежели раньше?
– Да. Это люди, которые хотят понимать, куда они размещают свои деньги. Их интересует не только высокая доходность, которая часто имеет обратные последствия. Я думаю, что все уже это поняли. Это было и на перегретом фондовом рынке, и в банковском секторе. Когда размещенные под высокую ставку деньги потом не могли забрать. И не всегда АСВ может помочь в этом. Люди будут подтягиваться в своих компетенциях, задавать правильные вопросы, сами узнавать о новых продуктах. Потому что многим интересно, как действовать на таком волатильном рынке. Они подталкивают людей к изучению хеджированных продуктов, опционов, вариантов того, что еще можно сделать, чтобы подстраховать себя.
- Аккредитация рейтинговых агентств в ЦБ - как вы к ней готовитесь? И как этот процесс отразится на отрасли и на конкуренции в ней?
– Процесс аккредитации сейчас находится в завершающей стадии. Есть ожидания, что весной Центральный Банк проанализирует поданные документы и будет принимать решения о включении в реестр. По сути, это будет также, как в Минфине. Только набор критериев несколько расширился. В принципе, времени было дано предостаточно для того, чтобы подготовить документацию. В соответствии с этим и готовимся - какие-то документы перерабатываем, какие-то выпускаем новые - в соответствии с законом. К нему еще будет ряд положений, которые будут детально расписаны. Закон все-таки достаточно общий. Будут дополнительные положения по работе службы внутреннего контроля, по определению компетенций аналитиков, будут требования к руководству агентства. Ранее Минфин уже проводил проверки аккредитованных при нем агентств. Также мы получали рекомендации от Центрального Банка. Я думаю, что все агентства к аккредитации придут с высокой степенью готовности. Неожиданностью она не является. Кроме того, все инновации в области рейтингового регулирования, так или иначе обсуждаются на рейтинговом комитете, в который включены все существующие агентства. И даже АКРА, которое еще только стартует, тоже в него входит. Как изменится рынок после аккредитации? С выходом закона появилось несколько моментов. Возрастает давление на международные агентства. Сегодня они в России не представлены полноценными офисами, как этого требует закон. То есть, принятие решения рейтингового комитета о присвоении рейтинга должно происходить здесь, на регулируемой территории, именно на территории Российской Федерации. В общем, требуется открыть полноценный офис со всеми атрибутами рейтингового агентства. Пока все три международных агентства не удовлетворяют этому условию. Они работают, как филиалы. Здесь собирались документы, проводилась предварительная оценка, но окончательное решение принималось за рубежом. Это ЦБ не устраивает. У международных агентств здесь должны быть полноценные офисы. Если их нет, то тогда возникает вопрос о легальности их работы. Они могут работать удаленно, через представительства, но по российской шкале присваивать локальные рейтинги не смогут. По международным шкалам они могут продолжать это делать, как это было в 90-ые годы в России, как сейчас в Казахстане, например. Возможно, для международных агентств следование новым требованиям несколько удорожает процесс, удлинит его. Поэтому есть ожидание, что кто-то из международных агентств может отказаться создавать у нас такую структуру. Да и капитал в 50 миллионов рублей никто не отменял. Конечно, это для международного агентства не самые большие деньги, но для кого-то из них целесообразность таких вложений на текущий момент может быть не очевидной.
- Запуск АКРА повлияет на конкуренцию между агентствами?
– С одной стороны, у нас на рынке не так много крупных участников. С другой, создание АКРА поддерживает Центральный Банк, который всегда хотел иметь четкий и понятный механизм оценки компаний с точки зрения размещения государственных денег. Есть еще одна задача - составление рейтингов активов, в которые, возможно, будут размещаться средства пенсионных фондов, например. Наверное, это и есть стартовая ниша для запуска АКРА. Они, прежде всего, ориентируются на крупные эмитенты и на банковскую систему. В принципе рынка хватит на всех. Хотя он сейчас и не такой большой, но потенциал у него серьезный.
- Есть ли у НРА ниша, которой вы придерживаетесь?
– Мы никогда в определенную нишу не шли. Конечно, у каждого агентства был определенный старт. ЭКСПЕРТ РА со страховых компаний начинали. Мы - с брокерских. РУСРЕЙТИНГ изначально присутствовал в банковской отрасли. АК&М больше специализировались на регионах. Но все в какой-то момент поняли, что надо уходить от нишевости. В России огромное количество холдингов, состоящих из финансовых и нефинансовых предприятий, которые совместно юридически не оформлены. Поэтому нам волей-неволей пришлось расширять спектр отраслей.
- Вы ожидаете на нашем рынке азиатские рейтинговые агентства?
– Что касается азиатских, в частности, китайских, агентств, то с некоторыми мы общались. Пока мы их у нас не ожидаем в ближайшей перспективе. Они пока отслеживают ситуацию с аккредитацией, стараются в ней разобраться. Тот же самый DAGONG пока не готов на наш рынок выходить. Они встречались со всеми рейтинговыми агентствами, пытались понять объемы бизнеса. Понятно, что мы все по сравнению с DAGONG очень малы. Как в части наших финансовых показателей, так и в части объема работ. DAGONG уже вырос в глобального игрока. Его аналитики цитируются в американских телевизионных бизнес-программах. Они вкладывают в свою экспансию. Но российский рынок им интересен постольку-поскольку. Они понимают, что российские компании еще до недавнего времени готовы были идти в Китай за финансированием. И вот этой смычкой они готовы стать. То есть они готовы давать рейтинги российским компаниям, желающим выходить на китайский рынок. DAGONG может приобрести кого-то из российских игроков, как они сделали это в Европе. Они получили аккредитацию, купив итальянское агентство, и таким образом существенно сократили бывающим обычно довольно длительным процесс. Просто купили небольшое итальянское агентство вместе со всеми лицензиями, которые у него были. А вот в Штатах им дважды отказывали в аккредитации. Я думаю, это вопрос политический. И потом, DAGONG все-таки несколько своеобразные рейтинги присваивает. У них другая методика. А это не всем известно и поэтому кажется, что они идут против всех. Получается, что как будто у них Америка занижена, а Россия наоборот. DAGONG присваивает рейтинги больше с точки зрения инвестиционной привлекательности. И если этого не знать – получается немного странная картина.
- НРА открыло австрийский офис. Что вы делаете в сердце Европы?
– Открытие офиса в Европе – это, в некоторой степени, вынужденная мера. Так мы выполняем один из kpi, установленный в нашей отрасли Центральным Банком. Всего у нас порядка девяти kpi, прописанные регулятором, и которые мы должны выполнить. Один из них – это получение признания зарубежными регуляторами, выход на зарубежные рынки. Вещь непростая, потому что сейчас получить аккредитацию в Европе, особенно с учетом отношения к России и к российским компаниям, довольно проблематично. Можно пойти таким же путем, каким пошел DAGONG, приобретя итальянское агентство. В Европе работает порядка 30 агентств, среди которых есть те, кто не является особенно выдающимся с точки зрения реализованных проектов и финансового состояния, но обладающие всеми необходимыми лицензиями. Можно рассматривать вариант покупки одного из них. Такие переговоры уже были. Мы рассматриваем наш офис как площадку для вероятной сделки. Сейчас наше представительство взаимодействует с европейским регулятором ESMA. Идет переписка по вопросам методик, формирования запросов от ESMA, требований к офису. Мы сейчас это все анализируем. Вторая часть работы заключается в аналитике и комментариях относительно наших компаний, которые поступают от европейского бизнес-сообщества, австрийской и германской прессы. За прошедший год вышло достаточно много материалов, подготовленных с использованием нашей информации. В основном это публикации, связанные с отраслями и макроэкономикой России. Австрийцев и немцев эта тематика очень сильно интересует. Еще открытие именно европейского офиса обуславливается тем, что интерес к российским компаниям Европа проявляет гораздо больший, чем Азия. Никто не отменял того, что восстановится взаимодействие в сфере финансирования российских компаний европейцами. К европейским инвестициям мы прошли уже очень большой путь, в отличии, кстати, от пути на Восток, который для нас все-таки сравнительно новая тема. Хотя, например, в Эмиратах очень позитивное отношение к инвестициям в Россию. Шейхи готовы часть средств инвестировать не только в земельные фонды, но и в реальную российскую экономику, в наши предприятия. Я сам был участником нескольких конференций на эту тему. Но, к сожалению, мы пока не умеем правильно представлять проекты. У нас, зачастую, ужасный подход к Road Show. Люди приходят и выступают абсолютно не подготовленными. Видеть это очень грустно, честно скажу. Интересные проекты предлагаются в жутком виде - в документах одни цифры, а говорится о других, инвестиционные выступления проходят очень уныло и скромно, несмотря на то, что иногда даже заместители губернаторов представляют ряд проектов. Важно проект правильно упаковать, правильно презентовать. У нас пока эта традиция только формируется.
- Наверное, это связано с тем, что у многих наших предпринимателей нет четкого понимания того, что стратегически бизнес-проект должен планироваться, презентоваться, строиться в расчете на его продажу через какое-то время. А у нас строят бизнес для себя и под себя, и не понимают, зачем учиться о нем рассказывать.
– Абсолютно точно. У зарубежных бизнесменов есть понимание того, какова будет стоимость выхода из проекта и как его эффективно реализовать. У нас такого нет. Рейтинги используются – хорошо, не используются – ну, значит, они и не нужны. Хотя за рубежом такого вопроса не возникает. Там любая публичная компания просто обязана иметь рейтинг. Неважно, идешь ты на биржу, или просто становишься акционерным обществом. Если у тебя нет рейтинга, нет описанной стратегии, то на тебя просто мало кто и смотреть будет. Это в учебниках прописано. А нам надо очень сильно перестроиться. Мне кажется, это все-таки вопрос поколений. Через пару поколений, наверное, перестроимся.
- А в сторону Азии вы смотрите? Есть планы по работе на этом рынке?
– Мы сейчас с одним азиатским агентством находимся в стадии подготовки соглашения о совместном проекте в области исламского финансирования. Они являются подрядчиком Исламского Банка Развития, аккредитованы у него. Проект связан с присвоением суверенных рейтингов странам, где есть законы об исламском финансировании или аналогичные им. В России такого закона нет, а если говорить об СНГ, то это Казахстан, Азербайджан, Таджикистан. Там это есть, и мы можем стать партнерами в этих проектах.
- От новостей экономики к новостям спорта. Зачем вы сделали футбольный спецпроект? У кого родилась такая идея?
– Как ни странно, она возникла у нашего Футбольного Союза. У них стояла задача замерить эффективность работы футбольных ассоциаций в части развития этого вида спорта в регионах - как молодежного, так и профессионального. Главным образом, требовалось оценить работу с молодежью - количество площадок, объем выделяемых денег, сколько народу в этом задействовано. Считалась эффективность процесса. Все полученные показатели были озвучены на заседании РФС. Некоторое время назад произошла смена руководства Союза. Тем не менее, они готовы продолжить проект, предоставить новые данные для оценки.
EMQUARTA, 29 февраля 2016