Александр Мурычев, вице-президент РСПП, председатель совета Ассоциации региональных банков России
Все последние годы вплоть до конца 2012 года экономика России росла очень хорошими темпами, и по итогам 2012 года вышла на 5-е место по объему ВВП в мире по паритету покупательной способности, на 8-е место – по объему ВВП по официальным валютным курсам. ВВП на душу населения в России по итогам 2012 года по паритету покупательной способности составлял $22,7 тыс.
Это очевидные позитивные результаты, очень хорошие показатели для развивающейся экономики. Однако 2013 год дает уже иную картину. И тут важно напомнить, что Россия – никакой не «оазис». Россия действительно интегрирована в мировую экономику.
Тень рецессии – российские проблемы
Как следствие мирового кризиса, помноженного на наши проблемы, – резкое замедление темпов роста ВВП в России в 2013 году. Фактически Россия поставлена на грань рецессии, причем у нас нет роста промышленного производства – он практически нулевой. Можно по-разному считать, но, тем не менее, разные эксперты сходятся в том, что прирост нулевой. В середине лета этого года сложилась ситуация, когда впервые с 2009 года в промышленности произошло резкое падение производства. И это очень тревожное обстоятельство, поскольку сейчас мы фактически сравнялись с той картиной, какую имели на июль 2009 года, самый неприятный посткризисный период.
Тревогу вызывает и то, что у нас в мае 2013 года сальдированный финансовый результат оказался ниже января. Снижается деловая активность, снижается рентабельность промышленного производства. При этом в обрабатывающей промышленности рентабельность еще ниже, чем в целом по производству.
Ситуация, конечно, обусловлена целым рядом различных причин. Первое – неблагоприятная ситуация, в которой находится Евросоюз. Так как Евросоюз наш основной торговый партнер, у нас свыше 50% экспорта/импорта именно с ним, это ударяет по нам ощутимо. И, очевидно, что в связи с этим спрос на наше классическое сырье, а также другие виды продукции, которые мы поставляем участникам Евросоюза, снижается. Это не могло не отразиться на формировании, собственно, и российского бюджета.
Второе и более важное обстоятельство – особенности нашей экономики. Мы имеем свои особенности, при том что Европейский союз сейчас стремится выходить из рецессии. Мы видим, что они ставят грандиозные задачи, которые в последующие годы, наверное, смогут обеспечить какой-то темп роста в этих экономиках. В Евросоюзе точку максимального снижения деловой и производственной активности уже прошли, а мы в эту точку только входим.
В чем проблема? Проблема заключается, прежде всего, в том, что у нас все держится на нефти и на газе. И в этой связи я хотел бы привести один пример, который характеризует общее состояние нашей экономики. Если в начале 90-х годов прошлого столетия на долю нефти и газа приходилась одна треть совокупного российского экспорта, то сейчас она достигла уже двух третей, что свидетельствует как о недостаточной степени диверсификации нашей экономики, так и о низкой конкурентоспособности отраслей с высокой добавленной стоимостью.
Кроме того, так исторически сложилось – у нас структура экономики «пришла» из советского периода, у нас крупные корпорации (тогда – министерства) всегда были доминирующими хозяйствующими субъектами. Это, прежде всего, связано с тем, что основу структуры промышленного производства у нас составляют добывающие отрасли, которые потребляют очень много инвестиций. В том числе инвестиции на расширенное и на простое воспроизводство. А мы сейчас испытываем дефицит капитала и дефицит рабочей силы. И вот этот дефицит рабочей силы нарастает. К сожалению, мало что делается по подготовке кадров технического уровня, и это тоже очень сильно сдерживает развитие инновационной составляющей экономики: для такого развития нет кадров. Поэтому для России – очень важно сотрудничество с Евросоюзом, с глобальным рынком. И мы должны вести речь о формировании долгосрочных совместных проектов и программ, прежде всего, связанных с тем, чтобы иностранные кадры приходили на наш рынок и помогали нам в развитии программ, связанных с инновациями.
И, наконец, еще одна особенность нашей экономики – в последние годы в России сохраняется тенденция чистого оттока капитала, несмотря на все усилия, которые предпринимает правительство. По итогам этого года прогноз Минэкономики по оттоку – $60 млрд. Это можно объяснять разными техническими причинами – погашением долга, переводами, трансфертами, но тем не менее отток есть, и это не может не тревожить.
Третье обстоятельство – замедление темпов роста нашей экономики не в последнюю очередь объясняется явным запаздыванием проведения структурных и институциональных преобразований и реформ в нашей стране, включая судебную систему, снижение издержек и административных барьеров для бизнеса. Бизнес это остро ощущает, и мы наблюдаем, к сожалению, его низкую активность и, более того, сужение поля деятельности для малого предпринимательства и индивидуального предпринимательства. Большой уход с рынка именно этой категории предпринимателей вызван неопределенностью завтрашнего дня, очень сильным давлением по части социального налога, по части административных барьеров.
Конечно, правительство предпринимает определенные усилия, с бизнесом ведется постоянный диалог, прежде всего – через РСПП. Есть пять тематических блоков, которые согласованы с Российским союзом промышленников и предпринимателей, это – развитие малого и среднего предпринимательства, повышение инвестиционной активности, повышение доступности банковского кредитования, улучшение инвестиционного климата и решение отдельных отраслевых проблем.
Что касается малого и среднего предпринимательства, Минэкономики предложило грандиозный проект на 2014–2016 годы – до 200 млрд. рублей выделить для создания Федерального гарантийного фонда поддержки малого и среднего предпринимательства. 70 млрд. рублей предлагается выделить непосредственно в регионы, через региональные фонды поддержки малого и среднего предпринимательства, еще 100 млрд. рублей планируется выделять через Внешэкономбанк на возмездной основе. Это обсуждается, но пока решения на этот счет не принято. К сожалению, Минфин России стоит пока в позиции: «Мы не возражаем, если вы нам найдете источники погашения этих средств, мы с удовольствием на это пойдем». Но пока эти источники не названы. И, к сожалению, сомневаюсь, что эти деньги могут быть в таком объеме выделены.
Что касается инвестиционной активности, то в первом полугодии текущего года улучшилась ситуация с иностранными инвестициями: на 1 июля 2013 года накопленный иностранный капитал составил более $370 млрд., что на 10,7% больше, чем за аналогичный период 2012 года. В первом полугодии в экономику России поступило $98,8 млрд. иностранных инвестиций, что на $32,1 млрд. больше, чем за аналогичный период 2012 года. Из них, что обнадеживает, большая часть была направлена в обрабатывающее производство.
Россия в ВТО – плюсы и минусы
Еще один момент важный момент – вступление Россия в ВТО. Мы сейчас имеем возможность пользоваться всеми возможностями Всемирной торговой организации. Это не гарантия успеха, но шанс на успех. Мы имеем шанс интегрироваться в мировую экономику и работать по общим стандартам, которые предлагает интегрированное экономическое сообщество. По оценкам Всемирного банка, в среднесрочной перспективе членство в ВТО увеличит рост ВВП России на 3% в год в случае успешной модернизации экономики и изменения структуры управления.
Произойдет ли у нас это? Будем надеяться. Рынок и конкуренция должны создать условия для того, чтобы наша промышленность подстраивалась под программы реализации продукции с высокой конкуренцией и добавленной стоимостью. Тем не менее напомню, что недавно прошло заседание правления РСПП по проблеме членства в России ВТО, на котором оценили итоги минувшего года. Это, конечно, пока промежуточные итоги, видеть устойчивые тенденции пока трудно, но тем не менее худшие прогнозы относительно негативного сценария вступления России в ВТО не оправдываются. Пока вступление России в ВТО мало отразилось на товарной структуре импорта страны. Однако отдельные сектора экономики испытывают стресс от присоединения к ВТО и нуждаются в мерах поддержки. Наиболее серьезный прирост импорта произошел, прежде всего, по сегментам продовольственного рынка, текстилю, одежде, обуви, продукции агропромышленного комплекса в целом и по ряду других.
Сейчас настает время некого мониторинга, оценки годового присутствия России в ВТО. Необходимо четко разграничить проблемы адаптации вот этих отдельных отраслей и системной проблемы конкурентоспособности российской экономики в целом. Вступление в ВТО в большинстве отраслей экономики не создало новых проблем, но заострило застаревшие проблемы. И здесь, безусловно, приоритетом для правительства должно стать обеспечение благоприятных условий для доступа российских товаров на зарубежные рынки. К сожалению, в этом смысле мы пока еще очень слабо ощущаем поддержку правительства, потому что как пример могу назвать: ограничения для российских товаров на мировых рынках автоматически сняты не были, как некоторые из нас думали. Из 94 антидемпинговых мер, которые применяются к товарам российского экспорта, сняты только 4. А вот за отмену остальных нам необходимо всем коллективно и консолидировано бороться в рамках согласительных процедур ВТО.
Базель III – негативные последствия
Напомню, что в этом году Россия возглавляет G20, а РСПП – В20, поэтому в этом году мы активно трудились и работали по этим направлениям, вырабатывали очень много разных предложений и рекомендаций. Были сформированы различные группы по секторам, их было целых 7, в том числе – по теме финансового регулирования, мегарегулирования. Были наработаны очень неплохие предложения, которые мы уже передали главам государств во время саммита в Санкт-Петербурге. Их суть в следующем – глобальным, транснациональным мегарегулятором становится «Большая двадцатка». Рабочая группа при этом обратила внимание не только на необходимость тесного взаимодействия национальных регуляторов, на их совместную, систематическую работу, но и на негативные последствия внедрения «Базеля III» для банковского сектора и экономики в целом.
Резкое, быстрое внедрение «Базеля III» очень сильно и негативно отразится на развитии кредитования реального сектора экономики, который и так испытывает большой дефицит кредитных ресурсов. Внедрение жестких базелевских принципов сузит возможность развития кредитования.
Я считаю, что на данном экономическом, историческом этапе мы должны, наоборот, развивать возможности кредитных организаций в области кредитной активности и поддержки реальной экономики, но никак не сужать эту возможность. Может быть, в дальнейшем «Базель III» и надо будет ввести, но не сейчас. Американцы же не спешат с этим. Почему? Потому что они испытывают сейчас острые проблемы в экономике. Поэтому у них только с 2015 года начнется что-то реальное в плане подъема. В США вопрос внедрения «Базеля III» Конгресс взял под свой политический контроль. Пока не восстановится экономика, ни о каком этапе внедрения «Базеля III» в США речи нет. Полагаю, об этом стоит задуматься.
Мегарегулятор – есть вопросы
В связи с этим особенно важна позиция мегарегулятора. Сейчас ЦБ РФ как мегарегулятор имеет огромные полномочия. И здесь есть ряд противоречий. Уже сейчас очевидно, что закон о мегарегуляторе и поправки к нему потребуют дополнительных корректировок и поправок, и это внесет дополнительную административную нагрузку на финансовую индустрию. Закон очевидно несовершенен. Например, ряд положений принятого закона в связи с передачей полномочий Банку России вызывают сомнение, связанное, прежде всего, с целями и деятельностью самого Банка России. Существует явное противоречие между целью обеспечения устойчивости рубля и формированием условий устойчивого экономического развития. Банк России фактически никогда не нес ответственности за экономический рост в стране, и сейчас вроде бы он не несет, но тем не менее все эти поправки в закон уже неким образом заставляют ЦБ задуматься над тем, что какая-то ответственность возлагается на мегарегулятор.
Еще одна проблема – на Банк России возложили функцию установления тарифов на обязательное страхование ответственности владельцев опасных объектов. Это очень тяжелая тема, и РСПП несколько лет над этой темой бьется с правительством. Пока мы ни о чем не договорились. Когда мы сейчас обращаемся в правительство, нам говорят: «Это уже не наша тема – это тема ЦБ РФ». Но эта тема напрямую касается создания условий экономического роста, прежде всего – в реальных секторах экономики, потому что здесь речь идет о тарифах и тарифной политике.
Есть и иные вопросы. В законе о мегарегуляторе отсутствует перечень некредитных финансовых организаций. Кто будет курировать и заниматься лизингом? Кто будет заниматься факторингом, коллекторским бизнесом? Кто будет регулировать ломбарды и целый ряд финансовых посредников? В сферу регулятора должны попасть и эти секторы финансового рынка, которые очень активно проявляют себя на финансовом рынке.
Кроме того, мы в РСПП считаем, что отсутствие у Банка России права законодательной инициативы – это плохо. ЦБ РФ, с учетом его громадных полномочий, функций, для большей оперативности, конечно же, должен иметь право законодательной инициативы. Сейчас потребуются сотни разных законов приводить в соответствие с новыми реалиями, с учетом функций мегарегулятора. А для этих целей, конечно, меньше должно быть бюрократии и больше прямого влияния Центробанка на ход законотворчества.
В целом в России ситуация вполне управляемая, так как у нас огромные золотовалютные резервные активы, свыше $0,5 трлн., около $100 млрд. в резервном фонде, около $100 млрд. в фонде национального благосостояния. Поэтому у нас вполне предсказуем курс рубля, вполне предсказуемая конъюнктура цен на нефть, хотя бы на ближайшие полгода. Подушка безопасности есть. Поэтому повторю то, что сказал на одной экономической дискуссии: «Будем жить долго. Может быть, не слишком весело, но долго».
24 сентября 2019 года
21 февраля 2019 года