– За счет чего вам удалось нарастить прибыль в 2023 году? Какой стратегии вы придерживаетесь в нестабильное время, и будет ли она меняться в текущем году?
– Когда мы говорим о бизнес-модели не стоит забывать, что «Центр-инвест» – это в первую очередь региональный банк. Такой банк всегда ближе к экономике того субъекта, в котором работает и в этом имеет ряд преимуществ. Примерно от 20 до 40% денежного оборота региона региональные банки могут обслуживать собственными силами. Это становится особенно важно, когда происходят какие-либо глобальные события. Системно значимые банки подтвердили правило – «чем крупнее – тем больше проблем». В период турбулентности 2022 г. именно региональные банки показали уверенный рост по всем основным направлениям. Совокупно они получили прибыль в размере 48 млрд руб., или 23% чистой прибыли всех российских банков. При этом в среднем рентабельность активов и капитала была выше, чем в банковской системе в целом.
«В провинции додумывают то, о чем в Москве еще не задумались»
– Почему так произошло?
– Региональным банком руководит не только Центробанк, им руководят еще и сами клиенты. Это связано с тем, что в столицах можно затеряться в толпе и в международном розыске, в регионе же банкир поздоровался утром с соседом, и тот оценивает по этому приветствию ситуацию в банке, на российском рынке и в глобальной экономике, а затем принимает какие-то свои инвестиционные решения. А если серьезно, мы просто вынуждены более ответственно подходить к управлению рисками. Крупные банки могут себе позволить более спекулятивный подход. Они покупают и продают риски.
Что это значит на практике? Когда на рынке тяжело и риски выросли, банк принимает решение повышать ставки – это нормальная спекулятивная позиция. Клиент получает более дорогой кредит, уходит в более рискованный проект и зачастую может вернуть это всё на баланс банка в виде убытка. Региональный банк такой роскоши себе позволить не может. Он подумает, как снизить влияние этих рисков. Например, если не повышать ставку клиенту в тяжелое время, он выйдет на рынок, обладая конкурентным преимуществом. Что он сделает? Быстрее завершит свой проект, а затем вернет деньги вовремя на баланс банка вместе с прибылью. Мы это проходили неоднократно и очень рады, что эта стратегия работает. Когда модель устойчивая, в лучшие времена мы можем получить не самую высокую прибыль, зато в худшие времена, она становится надежной.
При спекулятивном подходе банк пользуется конъюнктурой, мы стараемся отбирать лучших клиентов и подстраивать продукты под их потребности. Ну и региональные банки тестируют все инновации, подходя к этому вопросу взвешенно. Иными словами, в провинции додумывают то, о чем в Москве еще не задумались.
– Значит ли это, что ваши показатели, ваша прибыль увеличилась благодаря некой универсальной модели управления рисками присущей всем региональным банкам?
– Конкретно мы придерживаемся именно такой модели. Что касается региональных банков в целом, могу сказать, что многие идут таким путем. Но здесь следует учесть немаловажный фактор, региональных банков сегодня в стране мало. За десять лет число региональных банков сократилось в два с половиной раза. Не все региональные банки выдерживают контроль, но те, кто остался – достаточно качественные. Ограничение ресурсов и возможностей внешней поддержки вынуждают региональные банки быть более гибкими и эффективными, динамично реагируя на потребности клиентов. Ну и, кроме того, это рынок, о котором много не говорят и чаще вспоминают именно в трудное время.
– В своей работе «Региональный банк в суверенной экономике» вы подробно рассматривали эту особенность и даже говорили о том, что законодательное закрепление статуса региональных банков укрепило бы их роль как второго эшелона банковской системы. А выступали ли вы с таким предложением публично?
– Это действительно актуально, но у Центрального банка сейчас много другой головной боли. Зная эту ситуацию, мы планируем сделать независимое научное исследование по региональным банкам, стараемся их позиционировать. Мы добились того, что практически на каждой конференции, которую проводит Ассоциация банков России, есть круглые столы, посвящённые региональным банкам. Также мы поддерживаем контакты с нашими региональными коллегами. Общие проблемы стараемся выносить на публичное обсуждение.
О маржинальности и поведении клиентов
– По прогнозам ЦБ, в 2024 году у банков вырастут расходы на резервы, снизится маржа на фоне роста ставок и конкуренции. А как считаете вы, стоит ли ожидать снижения маржинальности в текущем году?
– Сегодня маржинальность – это все-таки государственная поддержка. Причем речь идет не столько о поддержке банков, сколько о поддержке клиентов банков. Когда она есть, бизнес и население ведут себя увереннее, активнее вкладывают в свое развитие и как результат пользуются банковскими продуктами.
– В таком случае, чего ожидать от ипотечного рынка, с учетом прекращения нескольких федеральных льготных программ с первого июля?
– Кардинальных изменений не будет, потому что людям всегда нужно жилье. Что касается банка «Центр-инвест», то ипотечные кредиты составляют 50% кредитного портфеля сейчас. Вот ипотеку мы отшлифовали настолько, что можем развивать разного рода программы самостоятельно. Они сохраняются даже в тех случаях, когда государство закрывает свои программы. Большим спросом пользуется программа, связанная с сельской ипотекой. Горожане вдруг вспомнили свои истоки, стремятся жить на природе. Еще один конкурентный проект – это IT-ипотека. Ну и самая новая из программ – ипотека для отличников. Теперь нужно хорошо учиться, чтобы получить льготную ипотеку на квартиру.
Кроме того, мы делаем ставку на такое направление как ЖКХ–кредитование ремонтов многоквартирных домов. Пожалуй, мы были первыми кто вышел в свое время на рынок с таким предложением. Очень трудно было убедить людей, в том, что можно не ждать когда дом отремонтирует государство за деньги самих жильцов, а сделать это самим.
– Вы говорили об управлении рисками в контексте повышения ставок, на что еще обращаете внимание?
– Проведу параллель. Если дать кредит фермеру на три года и случится неурожай, то это один сценарий. А если вы даете ему деньги на пять лет, то следующие урожайные периоды позволят ему вернуть все в полном объеме и двигаться дальше. Бизнесу нужны длинные деньги. Фермеры научились управлять этими деньгами так, что у них стабильно идет производство. Поэтому, когда сегодня начинаются крики по поводу засухи, переживают не все. По одной простой причине: у нас перед этим было четыре урожайных года – все накопили, все у фермеров есть. Если не прогулять эти деньги, можно спокойно прожить и заниматься совершенствованием своего бизнеса.
Теперь то, что касается кризиса. Как говорили наши предки казаки – кризис не первый, не последний, а очередной. И кризис заканчивается, как только есть программа посткризисного развития. Мы в своей модели развития неизменно опираемся на бизнес-модель ESG–банкинга и малый бизнес. Иногда эти направления по-разному пересекаются.
За что я люблю малый бизнес. Он раньше просыпается и проходит любой кризис по траектории «упал-отжался». Стоит посмотреть, как ведет себя малый бизнес и становится ясно, как будут выходить из кризиса наши предприятия. Дифирамбы могу петь о нем долго, потому что мы начали с ним работать более 25 лет назад. Ну и конечно же мы продолжаем свою программу обучения для малого бизнеса в «Центре финансовой грамотности», которое прошли уже более 29 000 человек.
Об инновациях и ответственности
– В этом году «Центр-инвест» выступил организатором выпуска цифровых финансовых активов (ЦФА) в форме денежного требования под залог недвижимости. Как оцениваете старт пилотного проекта и планируете ли развивать новые инструменты на основе цифрового рубля?
– Пилотный проект на сегодняшний день оцениваем как успешный. Все что касается платежей и расчетов – это очень важная тема. Счастье не в деньгах и их количестве, а в скорости их обращения. Как работает на сегодняшний день цифровой рубль? Регулятор требует, чтобы у нас была нормативная база и техническое обеспечение. Для нас же было важно понять, как работает этот механизм. И могу сказать, что работает он так же, как и вексель. Работу с этим инструментом мы знаем очень хорошо, и я расскажу почему.
Три десятка лет назад неплатежи были серьезной проблемой на государственном уровне. Они буквально перекрывали сосуды российской экономики, так как бюджеты всех уровней практически прекратили расчеты за поставку газа, электроэнергии и других незащищенных статей расходов. Этот ступор нужно было как-то расшить. Мы это сделали с помощью механизма, который называется вексель. Смысл этой бумаги в том, что если я вам должен – на ней мои обязательства. Каждый, кто получал этот вексель, получал его за ту услугу или продукцию, которую произвел и передавал этот вексель следующему поставщику.
Цифровой рубль по сути делает тоже самое. Но здесь важно подчеркнуть, рубль может быть деревянным, золотым, цифровым, но он должен быть обеспеченным и ликвидным. Вексель был обеспечен активами банка «Центр-инвест», и мы контролировали весь процесс его обращения. С цифровым рублем мы не будем менять своих принципов. Цифровые финансовые активы должны быть обеспечены. Получив его, я должен знать, кому его можно продать. Цифровые активы должны быть ликвидными: бизнес оплачивает ими налоги, а министр финансов – получает зарплату. Мы будем очень грамотно и ответственно подходить к этому процессу.
– Если говорить о современных технологиях, нельзя не упомянуть искусственный интеллект (ИИ). Его называют одним из ключевых драйверов развития финтеха. Согласны ли вы с этим?
– Важно понимать, что интеллект может быть искусственным, а ответственность остаётся персональной. ИИ основан на идее больших данных, которые обрабатываются в надежде на то, что будет выявлена какая-то новая закономерность. Проблема в том, что вся его работа основана на коэффициенте корреляции, который в свою очередь показывает синхронность отклонений от двух переменных под их среднем значением. Без понимания этого механизма, очень трудно им управлять, а потом у некоторых банков появляются такие лозунги: «У нас 100% в банке решения по выдаче кредитов принимает искусственный интеллект». Какие решения он у вас принимает? Выдать кредит, либо не выдать. Но есть еще работа банкира, кредитного эксперта, который решает, где можно повысить ставку, а где понадобиться дополнительное обеспечение, где нужно взять гарантию и в какой форме. Все это творческая работа, если она когда-то и будет оцифрована, то ситуация будет меняться постоянно. Мы от этого никуда не уйдем.
Можно погрузиться в искусственный интеллект и работать очень долго, анализ данных бесконечен, а решение нужно принимать в срок. Еще один нюанс – специалистов по ИИ нет, но зато много энтузиастов и мы их поддерживаем, но ко всему подходим взвешенно. Например, мы объявили конкурс среди студентов РГЭУ (РИНХ) и будем их поощрять за написание лучших работ по внедрению искусственного интеллекта, просто потому что кто-то должен начинать это делать.
– Какие инструменты работают у вас?
– Что касается работы нашего банка, KPI по внедрению ИИ-решений мы не вводили и не планируем. У нас есть технологические процессы, которые мы оцифровываем. В «Центр-инвест» с применением ИИ мы проводим визуальный контроль клиентов и денежных знаков, у нас есть оцифровка заявок. Мы постепенно переводим многие наши процессы в автоматическую систему, оцифровываться должна рутина, но принимать решения все равно будет не машина, а человек.
Опубликовано: Ведомости Юг
31 января 2023 года
21 января 2023 года