— Анатолий, вы далеко не новый человек в АБР. Какова количественная динамика встающих перед Ассоциацией задач и проблем?
— Количество задач, стоящих перед Ассоциацией, год от года растет. Безусловно, на это влияет изменение экономической и внешнеполитической ситуации, оказывающее прямое влияние на деятельность кредитных организаций, изменения в регулировании, развитие новых технологий и другие факторы.
Мы оперативно подключаемся к решению этих задач. От скорости и эффективности их проработки совместно со всеми участниками рынка зачастую зависят и устойчивость, и развитие финансовой системы.
В 2023 году АБР рассмотрела около 230 документов и нормативных правовых актов и подготовила более 520 обращений, содержащих позицию Ассоциации и предложения по вопросам банковской деятельности. Для сравнения — в 2018 году нами было рассмотрено около 90 документов и нормативно-правовых актов и подготовлено порядка 130 отзывов и предложений. Согласитесь, динамика впечатляет.
Помимо оперативных задач мы прорабатываем вопросы, определенные в документе, который называется «Основные направлениями деятельности Ассоциации». Это стратегический документ, формируемый на три года на основе предложений банков. Сейчас в нем выделено 10 ключевых направлений деятельности Ассоциации, в рамках которых определено более 30 приоритетных задач.
В минувшем году Ассоциация подготовила восемь концептуальных стратегических документов, и мы будем развивать формат консультативных докладов по приоритетным направлениям. В частности, сейчас ставим перед собой задачи, связанные с формированием долгосрочных пассивов в банковской системе, развитием конкуренции на финансовом рынке, разработкой стратегии развития региональных и малых банков.
Мы планируем не только реагировать на законодательные инициативы и нормотворческую деятельность регуляторов. Перед нами стоит задача стать партером регулятора в стратегическом целеполагании.
— Какова причина такой динамики?
— Я думаю, есть два очевидных обстоятельства, они лежат на поверхности. Мы живем в эпоху смены технологической парадигмы, в связи с чем у всех возникает огромное количество вопросов, ответы на которые необходимо искать сообща и очень быстро. Эта же причина лежит в основе активизации нормативно-правовой работы государственных ведомств. И это, надо сказать, объяснимо, закономерно и интересно.
Другая причина: банки, как я понимаю, «распробовали» инструмент работы через Ассоциацию, и им ясно, насколько он эффективен. В противном случае они просто не поднимали бы вопрос, например, о расширении количества рабочих органов, а они его все время ставят. Подчеркну, что не только коммерческие банки, но и сам регулятор обращается к нам со все новыми и новыми задачами.
В качестве примера приведу историю создания, как мы ее коротко называем, «рабочей группы по нотариусам». Речь идет о проекте создания новой информационной системы, в которой банки получили бы возможность обмениваться с нотариусами и с рядом государственных органов информацией, составляющей юридический факт, на который так или иначе придется реагировать. В частности, это вопросы наследования, а также вопросы счетов и имущества, которое находится в банках.
— Планируете ли вы как президент АБР наращивать ресурсный потенциал Ассоциации и если да, то за счет чего или кого?
— Коллектив Ассоциации хоть и небольшой, но состоит из профессионалов. Однак круг решаемых нами задач настолько широк, что часто справиться своими силами невозможно. Поэтому мы развиваем сотрудничество с авторитетными экспертами, научным сообществом, консалтинговыми компаниями, другими профессиональными объединениями финансового рынка. То есть мы активно используем формат взаимодействия с внешними экспертами и продолжим его развивать в дальнейшем.
Такое взаимодействие позволяет нам восполнять недостаток ресурса и обеспечивать всестороннее изучение и анализ вопросов, в кооперации с профессионалами вырабатывать эффективные предложения по развитию рынка. Мы будем расширять этот формат и, конечно, станем наращивать собственный экспертный потенциал. Больше половины наших сотрудников сегодня имеют стаж работы в банковской системе свыше 15 лет, многие прошли бесценную школу мегарегулятора. В нашем коллективе — кандидаты и доктора наук, многие сотрудники по своей инициативе получают второе высшее образование, осваивают программы повышения квалификации.
Бесценный экспертный резерв — практический опыт наших банков. Этот ресурс мы уже активно используем. В Ассоциации сегодня действует 20 профильных комитетов, групп и центров, в которых идет высокопрофессиональная дискуссия, проводится предварительное обсуждение инициатив и формирование позиции банковского сообщества по вопросам текущей повестки, идет обмен лучшими практиками. В начале 2018 года таких рабочих органов было 12.
Планируем углублять эту работу и использовать экспертный потенциал банков для формирования стратегического видения по ключевым для отрасли вопросам.
— Вы могли бы назвать три первоочередные задачи на ближайшую перспективу?
— Иметь в наше время три, пять или даже десять первоочередных задач на ближайшую перспективу — слишком легкий взгляд на современный банковский сектор. Мы работаем на основании «Основных направлений деятельности Ассоциации банков России на период 2023–2025 годов», которые подготовлены и утверждены по предложениям наших участников год назад. Задачи, поставленные перед нами, охватывают весь финансовый сектор, и ни одну из них без внимания мы оставить не можем, тем более что экономические и финансовые вопросы многослойны и тесно связаны друг с другом.
Но если брать задачи, которые нужно решать «здесь и сейчас», то, пожалуй, это:
меры, направленные на формирование источников долгосрочного финансирования, прежде всего на привлечение «длинных» пассивов в банковскую систему, а также стимулирующее регулирование по проектам технологического суверенитета. Очевидно, и то, и другое требует продолжения совместной с правительством и Банком России работы для претворения в жизнь инициатив по дополнительной поддержке этих проектов, в том числе, может быть, с помощью методов налогового стимулирования;
повышение доверия граждан к финансовому рынку, включая большой пласт работы по защите прав потребителей. Мы совместно с Советом Федерации и Государственной думой, Банком России придаем этому особое значение. При этом важно, чтобы не забывался и учитывался релизный подход во всем регулировании — разумные сроки реализации этих инициатив. Не совсем правильно, когда мы, приняв очередной большой закон, сразу начинаем обсуждать новый;
проблема борьбы с кибермошенничеством, основным драйвером которого выступает социальная инженерия. Существенный вклад в борьбу с мошенниками должен внести принятый в прошлом году закон, направленный на еще большее повышение эффективности существующих банковских антифрод-процедур. Новые механизмы вступают в силу с 25 июля 2024 года и, по оценкам кредитных организаций, должны еще больше усложнить мошенническую деятельность и защитить клиентов от социальной инженерии. Будем следить на всех этапах, как это работает.
— Председатель Банка России заявила: «Первые итоги применения стимулирующего регулирования еще очень далеки от потенциала — портфель проектов составляет около 300 млрд рублей при оценке нами свободного лимита, на который направлено стимулирующее регулирование, в 10 трлн рублей». Как вы считаете, в чем основные проблемы?
— Если отвечать подробно, то, наверное, никакого времени не хватит. Поскольку это не просто проблемы, а «родимые пятна» нашей экономики, возникшие еще при «царском режиме».
Отсутствие долгосрочных финансовых ресурсов, необходимых для реализации инвестиционных проектов (они же в современном понимании проекты технологического суверенитета) — вещи тесно связанные, зависимые друг от друга и при этом требующие, если есть цель добиться реальных ощутимых результатов, постоянного внимания и быстрой корректировки.
С другой стороны, мы понимаем, что такой подход должен действовать в течение длительного времени. И сейчас он прописан во всех основополагающих документах по развитию финансового рынка — от Стратегии правительства до Основных направлений деятельности Ассоциации.
На VI Съезде Ассоциации банков России, проведенном 11 апреля 2024 года, прозвучало множество предложений и даже их одобрение со стороны регуляторов: как и что нужно изменить, чтобы дело пошло быстрее и эффективнее. Речь шла и об изменении регулирования, и о таксономии, и о налоговых льготах, и о расширении доступа к программам.
Мы, со своей стороны, со всем этим согласны: главное — быстрее перевести всю эту работу в практическую плоскость. Сошлюсь на председателя Совета Ассоциации, председатель комитета Госдумы по финансовому рынку Анатолия Аксакова. На Съезде он высказал очень правильную мысль: «Нам необходимы профессионально выработанные предложения, и тогда мы будем решительнее двигаться вперед, решая при этом самые смелые задачи».
— На этом же съезде АБР сенатор Николай Журавлев выделил в качестве одного из главных приоритетов отрасли развитие рынка капитала. Вы с ним согласны?
— Я полностью согласен с Николаем Андреевичем. Приоритетное развитие рынка капитала продиктовано необходимостью финансирования структурной трансформации российской экономики и обеспечения ее технологического суверенитета.
Решение поставленной задачи предполагает поддержание высокой инвестиционной активности и повышение нормы накопления основного капитала. Рынок капитала, включая фондовый рынок, во многих странах служит основным источником «длинных денег» в экономике и обеспечивает ее неинфляционное финансирование путем привлечения денежных средств юридических и физических лиц за счет выпуска и размещения инвестиционных инструментов.
На рынке капитала представлены различные инвестиционные инструменты: акции, облигации, депозитарные расписки, средства коллективного инвестирования и др. Каждый из них имеет свои особенности и риски, что позволяет инвесторам диверсифицировать свой портфель и выбирать подходящие стратегии, повышая ликвидность и прозрачность финансовых операций. Этот рынок способствует эффективному распределению капитала, стимулирует финансовые инновации и развитие бизнеса. Благодаря ему компании могут привлекать инвестиции для реализации новых проектов, что способствует росту производства и уровня занятости.
Задача развития рынка капитала и иных механизмов для долгосрочного финансирования экономического развития применительно к условиям текущего момента поставлена Банком России в число приоритетных в Основных направлениях развития финансового рынка Российской Федерации на 2024 год и период 2025-2026 годов». В этом стратегическом документе изложена система мер по повышению активности эмитентов, росту привлекательности вложений в ценные бумаги для инвесторов, укреплению и сохранению доверительной среды, защите интересов миноритарных акционеров.
В Послании Президента России Владимира Путина Федеральному собранию в феврале 2024 года была поставлена задача повысить роль российского фондового рынка как источника инвестиций и к 2030 году удвоить его капитализацию по сравнению с нынешним уровнем, доведя до 66% ВВП. Президентом была также поставлена задача ускорить запуск особого режима IPO для высокотехнологичных российских компаний в приоритетных отраслях.
Есть данные по странам о соотношении капитализации фондового рынка с объемом ВВП. Они показывают особенности национальных моделей финансовой индустрии каждой страны: рынкоцентричной или банкоцентричной. Россия в этой системе координат относится к числу стран с ярко выраженным доминированием банковской системы в финансовом секторе. Так сложилось исторически, и этот фактор нужно учитывать при разработке и реализации программ финансирования экономики, одновременно прикладывая все необходимые усилия для развития рынка капитала.
— На одном из съездов АБР эксперты по информационной безопасности предлагали несколько приостановить технологический прогресс в интересах лучшей защиты клиентов. Стоит ли всерьез прислушиваться к подобному мнению?
— Прислушиваться к такому мнению можно, ведь оно раскрывает потребности и проблемы, которые испытывают некоторые участники рынка. Однако остановить технический прогресс не получится. Жизнь развивается, цифровизация проникает во все сферы, не только в финансы. Сами клиенты банков хотят получать более удобные и современные услуги. Предпочтение потребители отдают банкам с развитыми цифровыми сервисами, которые могут предложить инновационные продукты, основанные на смарт-контрактах, биометрии, искусственном интеллекте.
Наши кредитные организации традиционно демонстрируют высочайший уровень технологического развития, находясь среди мировых лидеров по степени цифровизации бизнеса.
Поддерживают этот тренд и регуляторы, стимулируя банки к применению инноваций. Биометрия, цифровой профиль, Система быстрых платежей, цифровой рубль, электронные системы взаимодействия — вот неполный перечень инициатив, продвигаемых на федеральном уровне за последние годы. При этом все эти технологии сопровождаются строгими требованиями к информационной безопасности и защите данных, которые, как правило, являются результатом совместной работы нескольких регуляторов.
Однако достичь абсолютной, стопроцентной безопасности даже в теории невозможно. В любой самой современной информационной системе всегда можно найти уязвимость. Это касается не только банковских, но и любых охранных систем, автомобильных сигнализаций, сейфовых хранилищ и т.д. На наш взгляд, в России реализован взвешенный подход, который, с одной стороны, обеспечивает высокий уровень безопасности и операционной надежности, а с другой стороны, не создает препятствий для гармоничного развития технологической составляющей банковского бизнеса.
Кроме того, важно не только наращивать технические и организационные меры кибербезопасности, но и повышать финансовую грамотность. Все мы знаем, насколько велик ущерб от социальной инженерии. Напомню: общий ущерб от операций без согласия клиентов — 15,8 млрд рублей, доля социальной инженерии — 40–50%.
По экспертной оценке Сбербанка, в 2022 году количество звонков злоумышленников составляло 5 млн в сутки, а в 2024 году этот показатель равен уже 15 млн.
Такие операции довольно сложно предотвратить с помощью средств защиты, поэтому здесь важно научить клиентов правилам «кибергигиены». Банки точечно уже обучают своих клиентов, однако здесь нужны меры государственного масштаба: социальная реклама, ролики в интернете, которые помогут людям не попасться на удочку мошенников, и т.д.
— Существует мнение, что BNPL привносит в банковское регулирование неопределенность. Есть ли здесь проблема?
— Нельзя сказать, что BNPL, или продажа товара в рассрочку, привносят какую-то неопределенность. Нужно ставить вопрос о том, созрел ли рынок к тому, чтобы начинать его регулировать так же, как стандартный кредитный продукт. Мы выступаем за планомерный подход к изменению нормативных актов. Необходимо изучить международный опыт, посмотреть, как работает рынок в России, сравнить проникновение данного инструмента у нас и за рубежом, понять, какие у нас имеются негативные практики и ключевые риски. То есть необходимо определить, что мы хотим отрегулировать, что не работает или может причинить вред потребителю. Нельзя просто приравнять продажу в рассрочку к кредиту, это приведет к исчезновению такого продукта, который потребителю нужен.
— Как вы считаете, что может произойти или не произойти на мировом и отечественном рынках криптовалют, которые сейчас изрядно штормит? Как все это влияет на банки? Какие прогнозы на будущее?
— Что может произойти? Учитывая традиционную динамику многих сложившихся традиционных рынков, полагаю, что 2024 год принесет нам рост и на рынке криптовалют. При текущем уровне регулирования дальнейшее развитие покажут стейблкоины как инструмент, который выглядит для потребителя более стабильным, поскольку привязан к фиатной валюте. Думаю, что также получат развитие токены, привязанные к реальным активам, например к недвижимости. Это очень перспективный инструмент, который позволяет привлечь ликвидность на традиционно не очень ликвидные рынки и дает возможность развить инструменты софинансирования, что сегодня актуально для решения многих задач, в том числе достаточно масштабных.
Что может не произойти? Я не ожидаю широкого использования криптовалют в национальных расчетах в связи с недостаточным пониманием подходов к их определению и регулированию. Сохранится тренд на использование национальных валют в трансграничных расчетах. При этом я пока не вижу перспективы использования криптовалюты в качестве системного инструмента международных расчетов ввиду сохраняющихся политических рисков.
Как все это влияет на банки? Цифровые валюты центральных банков могут создать отток ликвидности из традиционной банковской системы, поэтому необходимо очень ответственно подходить к определению дизайна национальной цифровой валюты, чтобы не допустить реализации таких рисков. В свою очередь, криптобиржи не создадут прямую конкуренцию банкам, поскольку работают по другой бизнес-модели, зарабатывая на комиссиях за проведенные транзакции без возможности использования средств клиентов для инвестирования.
Какие в этой связи можно дать прогнозы на будущее? В перспективе до 2030 года криптовалюты останутся технологией, подлежащей дальнейшему изучению, в том числе с учетом происходящих изменений самой технологии.
На обозримом горизонте цифровые валюты центральных банков не смогут стать универсальным трансграничным средством платежа, поскольку эмитируются государством и не решают вопросов геополитического характера.
А вот за чем будущее? Полагаю, за синергией традиционного банкинга и новых цифровых финансов.
Источник: Банковское обозрение