Но сначала о критике, благо она всегда ярче, заметнее и больше привлекает внимание, чем констатация позитива.
Шаген Китьян, банковский эксперт, недавно покинувший пост вице-президент Ассоциации российских банков, констатирует «неадекватное поведение» Центробанка. В минусы политики ЦБ он записывает кризис 2014 года, «инспирированный очень крупными людьми в связи с падением цены на нефть и раскрученный Центробанком до рублевого обвала, больно ударившего практически по всем слоям населения и фактически ликвидировавшего в стране средний класс»; инвестирование валютных резервов страны в государственные ценные бумаги США «вместо того, чтобы инвестировать их в российскую экономику, которая в них так нуждается»; «бездумные зачистки банковской системы от «плохих» банков вместо реальной борьбы с теневым оборотом денег, которые привели к огромным финансовым и моральным потерям».
Василий Солодков, директор Банковского института Высшей школы экономики, считает, что нынешняя финансовая политика ведет к госмонополии, убийству частной инициативы и снижению конкуренции.
Сергей Алексашенко, экс-зампред Центробанка, отмечает, что «национализация банков никак не решает проблему низкого качества надзора – за редким исключением государство не в состоянии управлять своими банковскими активами так, чтобы их не нужно было ежегодно поддерживать вливаниями бюджетных денег». По мнению Алексашенко, «Банк России не хочет работать над ошибками, а усугубляет ситуацию дальше, утверждая, что придуманный им Фонд консолидации банковского сектора является палочкой-выручалочкой. На самом деле, все, что пытается сделать Центральный банк, называется очень просто – национализация банковского сектора».
В этот же ряд многие эксперты относят и историю с «санацией» двух банковских ассоциаций, одна из которых становится площадкой «консолидации банковского сектора», а другая – «теряет лицензию». Мол, что происходит с банками, то происходит и с лоббистами…
Каждый из тезисов заслуживает внимания и анализа. Критика звучит ярко. Позитив – как правило, исходит из уст тех, кому «по должности положено». Причем звучит как-то формально и абсолютно. Критика – так стопроцентная. Позитив – так «все хорошо, прекрасная маркиза».
Попытаюсь выступить независимым «адвокатом дьявола» (коль скоро Центробанк многие избрали в качестве «адской кухни»).
Во-первых, Центробанк полностью (сказал бы – блестяще, но обвинят в холуйстве) справился с одной из главных целей своей политики в последние два года – «упаковать» инфляцию в 4%. Плюс минус две-три десятых процента здесь значения не имеют – разве что для записных придир. Инфляцию усмирена. Да, многие отмечают, что реальная инфляция выше. Автор этих строк сам часто напоминает, что инфляция в России меряется по минимальной корзине, а в оной столько капусты и морковки, что, если только вы не кролик, вы столько не съедите – мяса подавай. Но даже с поправкой с «официальной» на «реальную» инфляцию – положа руку на сердце, мы можем сказать, что она минимальна? Можем. Мы живем в общем-то в среде довольно стабильных (по российским меркам) цен и тарифов. Здесь Центробанк справился.
Во-вторых, девальвация рубля. Сырьевая ли конъюнктура сыграла свою роль, иные ли факторы, но приходится признать: курс рубля стал естественным и, при этом, довольно предсказуемым. По сути, Банк России привел нас к свободной валюте без потрясений (не считая первой девальвации). В РСПП, где совсем недавно на первое место среди проблем бизнеса ставили непредсказуемость валютной ситуации, отметили, что эта проблема отошла на третьей место. Говоря больше: по сути Банк России, вполне возможно, спас российскую экономику и бюджет от неминуемого коллапса в 2015 году.
Конечно, народу это не нравится и в этом смысле любая критика Центробанка находит благодатную почву. Народу хочется иметь максимально высокий рубль. То, что при этом инфляция могла бы быть выше, а зарплат на рынке – меньше, - никого не волнует. Мы мыслим не экономически. Мы хотим (даже при нашей убогой производительности труда) получать как средний класс в Европе. А летом – в Испанию. Ну или в Турцию. И чтобы валютная политика ЦБ, подобно пресловутым турецкими отелям, строилась по принципу «аll inclusive»: чтобы и рубль был дорогой, и инфляция низкая, и экспорт не умирал, и бюджет сбалансирован, и зарплату вовремя платят». А о кризисе чтобы мы только в газетах читали, потому что «ну не за наш же счет!».
Что до уничтожения «среднего класса», о котором упоминает Шаген Китьян… Да, увы.
Только в Банке России ли дело? Не Банк России увеличивал административную нагрузку на малый и средний бизнес – вопреки всем «дорожным картам» и прочим «путеводителям» по благим намерениям российской власти. Не Банк России сносил под бульдозер всякую «бизнес-мелочь». Не Банк России выгреб из карманов столичных клерков десятки и сотни тысяч за парковку…
К тому же средний класс в России вовсе не уничтожают. Его – как и многое другое – огосударствляют. Национализируют. И в этом есть своя печальная логика. Помню разговор о рахитичности среднего класса, состоявшийся несколько лет назад в Казани. Тогда один чиновник, пожав плечами, сказал: «А что вы хотите? У нас средний класс вообще назначили…».
То же самое – относительно утечки капитала. Как отметил мой коллега Китьян, «оценка объема «утекшего» капитала из России составляет не менее $750-800 млрд. на данный момент». Это правда. Но правда и то, что в последние два года объемы вывода капитала из России снизился не на проценты – в разы. И возникает вопрос: сколько в этом капитале было «пропылесосенных» с рынка депозитов – теми банками, которых «прижал» Центробанк? Из той же серии – выросшая на черном рынке цена обналички, свидетельствующая о том, что обналичка стала труднее, а занимающихся ей – меньше.
Так что на счет Банка России за минувшие три-четыре года можно отнести как минимум три крупнейших плюса. Относительно твердый, более «здоровый», не нуждающийся в многочисленных костылях курс рубля. Ценовая стабильность и «объезженная» инфляция. Заткнута дыра утечки капитала.
Но вот беда. Что в случае с критикой Центробанка, что в случае с позитивной оценкой его заслуг – возникает вопрос: что дальше? Такой классический «русский вопрос», обычно уступающий в умах пальму первенство вопросу «Кто виноват?!». И вот он-то стоит сегодня абсолютно серьезно. Потому что финансовой политики, ее измеримых целей (а не общих фраз), ее условий, четкого расклада, что потеряем, а что приобретем, - как не было, так и нет.
Портал Finversia.ru, 24 сентября 2017 года